Неточные совпадения
Толстый дворецкий, блестя круглым бритым лицом и крахмаленным бантом белого галстука, доложил, что кушанье готово, и дамы поднялись. Вронский попросил Свияжского подать руку Анне Аркадьевне, а сам
подошел к Долли. Весловский прежде Тушкевича подал руку княжне Варваре, так что Тушкевич с управляющим и
доктором пошли одни.
В столовой он позвонил и велел вошедшему слуге послать опять за
доктором. Ему досадно было на жену за то, что она не заботилась об этом прелестном ребенке, и в этом расположении досады на нее не хотелось итти к ней, не хотелось тоже и видеть княгиню Бетси; но жена могла удивиться, отчего он, по обыкновению, не зашел к ней, и потому он, сделав усилие над собой, пошел в спальню.
Подходя по мягкому ковру к дверям, он невольно услыхал разговор, которого не хотел слышать.
Левин
подошел к брату. Ничего не ловилось, но Сергей Иванович не скучал и казался в самом веселом расположении духа. Левин видел, что, раззадоренный разговором с
доктором, он хотел поговорить. Левину же, напротив, хотелось скорее домой, чтобы распорядиться о вызове косцов к завтрему и решить сомнение насчет покоса, которое сильно занимало его.
— Хорошо.
Доктор,
подойдите ко мне.
Вошел
доктор, аккуратный старичок, немец, озираясь с недоверчивым видом;
подошел к больному, взял пульс, внимательно ощупал голову и с помощью Катерины Ивановны отстегнул всю смоченную кровью рубашку и обнажил грудь больного.
К постели
подошли двое толстых и стали переворачивать Самгина с боку на бок. Через некоторое время один из них, похожий на торговца солеными грибами из Охотного ряда, оказался Дмитрием, а другой —
доктором из таких, какие бывают в книгах Жюль Верна, они всегда ошибаются, и верить им — нельзя. Самгин закрыл глаза, оба они исчезли.
— Случай — исключительный, — сказал
доктор, открывая окна; затем
подошел к столу, налил стакан кофе, походил по комнате, держа стакан в руках, и, присев к столу, пожаловался...
Через несколько минут поезд
подошел к вокзалу, явился старенький
доктор, разрезал ботинок Крэйтона, нашел сложный перелом кости и утешил его, сказав, что знает в городе двух англичан: инженера и скупщика шерсти. Крэйтон вынул блокнот, написал две записки и попросил немедленно доставить их соотечественникам. Пришли санитары, перенесли его в приемный покой на вокзале, и там он, брезгливо осматриваясь, с явным отвращением нюхая странно теплый, густой воздух, сказал Самгину...
Но у Макара Ивановича я, совсем не ожидая того, застал людей — маму и
доктора. Так как я почему-то непременно представил себе, идя, что застану старика одного, как и вчера, то и остановился на пороге в тупом недоумении. Но не успел я нахмуриться, как тотчас же
подошел и Версилов, а за ним вдруг и Лиза… Все, значит, собрались зачем-то у Макара Ивановича и «как раз когда не надо»!
— Просто надо приподнять его! — встал Версилов; двинулся и
доктор, вскочила и Татьяна Павловна, но они не успели и
подойти, как Макар Иванович, изо всех сил опершись на костыль, вдруг приподнялся и с радостным торжеством стал на месте, озираясь кругом.
Нехлюдов, не желая встречаться с тем, чтоб опять прощаться, остановился, не доходя до двери станции, ожидая прохождения всего шествия. Княгиня с сыном, Мисси,
доктор и горничная проследовали вперед, старый же князь остановился позади с свояченицей, и Нехлюдов, не
подходя близко, слышал только отрывочные французские фразы их разговора. Одна из этих фраз, произнесенная князем, запала, как это часто бывает, почему-то в память Нехлюдову, со всеми интонациями и звуками голоса.
— Борис Григорьич… — тихо окликнул Привалов,
подходя к
доктору.
Действительно, к воротам дома подъехала принадлежавшая госпоже Хохлаковой карета. Штабс-капитан, ждавший все утро
доктора, сломя голову бросился к воротам встречать его. Маменька подобралась и напустила на себя важности. Алеша
подошел к Илюше и стал оправлять ему подушку. Ниночка, из своих кресел, с беспокойством следила за тем, как он оправляет постельку. Мальчики торопливо стали прощаться, некоторые из них пообещались зайти вечером. Коля крикнул Перезвона, и тот соскочил с постели.
Прасковья Ивановна шушукалась с невестой и несколько раз без всякой побудительной причины стремительно начинала ее целовать. Агния еще больше конфузилась, и это делало ее почти миловидной.
Доктор, чтобы выдержать свою жениховскую роль до конца,
подошел к ней и заговорил о каких-то пустяках. Но тут его поразили дрожавшие руки несчастной девушки. «Нет, уж это слишком», — решил
доктор и торопливо начал прощаться.
Он действительно
подошел к ней, когда
доктора зачем-то вызвал судейский курьер, сел рядом и молча пожал ей руку.
— Ничего вы не понимаете, барышня, — довольно резко ответил Галактион уже серьезным тоном. — Да, не понимаете… Писал-то
доктор действительно пьяный, и барышне такие слова, может быть, совсем не
подходят, а только все это правда. Уж вы меня извините, а действительно мы так и живем… по-навозному. Зарылись в своей грязи и знать ничего не хотим… да. И еще нам же смешно, вот как мне сейчас.
—
Доктор! мы все на вас в претензии, — сказала,
подходя к ним, Женни, — вы философствуете здесь с Лизой, а мы хотели бы обоих вас видеть там.
Розанов,
подойдя к калитке этого дома, поискал звонка, но никакого признака звонка не было.
Доктор отошел немного в сторону и посмотрел в окно верхнего этажа. Сквозь давно не мытые стекла на некоторых окнах видны были какие-то узлы и подушки, а на одном можно было отличить две женские фигуры, сидевшие спиною к улице.
Они посидели с полчаса в совершенном молчании, перелистывая от скуки книги «О приходе и расходе разного хлеба снопами и зерном». Потом
доктор снял ногою сапоги,
подошел к Лизиной двери и, послушав, как спит больная, возвратился к столу.
Женни
подошла к нему и с участием протянула свою руку.
Доктор неловко схватил и крепко пожал ее руку, еще неловче поклонился ей перед самым носом, и красные пятна еще сильнее забегали по его лицу.
— Ах, непременно и, пожалуйста, почаще! — воскликнула Мари, как бы спохватившись. — Вот вы говорили, что я с ума могу сойти, я и теперь какая-то совершенно растерянная и решительно не сумела, что бы вам выбрать за границей для подарка; позвольте вас просить, чтобы вы сами сделали его себе! — заключила она и тотчас же с поспешностью
подошла, вынула из стола пачку ассигнаций и подала ее
доктору: в пачке была тысяча рублей, что Ришар своей опытной рукой сейчас, кажется, и ощутил по осязанию.
— Послушайте, старик,
подойдите сюда, — силилась перекричать его барыня. — Ах, Трилли, ты убьешь маму своим криком. И зачем только пустили этих музыкантов! Да
подойдите же ближе, еще ближе… еще, вам говорят!.. Вот так… Ах, не огорчайся же, Трилли, мама сделает все, что хочешь. Умоляю тебя. Мисс, да успокойте же наконец ребенка…
Доктор, прошу вас… Сколько же ты хочешь, старик?
— Завтра дуэль учиним, Яша! — кричал Сарматов
доктору. — На тридцати шагах стрелять, постепенно
подходя к барьеру, пока один из вас не покончит земное странствие…
Мать хорошо знала
доктора, он был одним из близких товарищей Николая, его звали Иван Данилович. Она
подошла к Егору, — он высунул язык встречу ей.
Доктор обернулся.
Из соседней комнаты вышли Николай, с перевязанной рукой, и
доктор Иван Данилович, весь растрепанный, ощетинившийся, как еж. Он быстро
подошел к Ивану, наклонился над ним, говоря...
"И за всем тем
доктор предрагоценный человек. Выпить ли, сыграть ли в"любишь не любишь" — на все это он именно душа. Особливо как на ту пору
подойдет рекрутский набор.
Кадеты быстро разделись донага и босиком
подходили по очереди к
доктору.
Когда дано было более 50 ударов, крестьянин перестал кричать и шевелиться, и
доктор, воспитанный в казенном заведении для служения своими научными знаниями своему государю и отечеству,
подошел к истязуемому, пощупал пульс, послушал сердце и доложил представителю власти, что наказываемый потерял сознание и что, по данным науки, продолжать наказание может быть опасным для его жизни.
Подходит один с папироской — это
доктор, и, не глядя в лицо рекрута, а куда-то мимо, гадливо дотрагивается до его тела и меряет, щупает и велит сторожу разевать ему рот, велит дышать, что-то говорить.
Войдя в комнату,
доктор скинул с себя пальто и, оставшись в старомодном, довольно поношенном сюртуке,
подошел к Елизавете Ивановне.
Доктор (
подходит к Арбенину и берет его за руку)
Слышались громкие рыданья девочек. Панауров, бледный, с влажными глазами,
подошел к
доктору и сказал слабым, томным голосом...
Я вышел. В самом деле, у крыльца большого дома стояла городская извозчичья линейка. Приехала моя сестра, а с нею Анюта Благово и еще какой-то господин в военном кителе.
Подойдя ближе, я узнал военного: это был брат Анюты,
доктор.
Князь в радости своей не спросил даже Елпидифора Мартыныча, что такое, собственно, он сделал с Еленой, а между тем почтенный
доктор совершил над нею довольно смелую и рискованную вещь: он, когда Елена
подошла к нему, толкнул ее, что есть силы, в грудь, так что сна упала на пол, и тем поспособствовал ее природе!..
— Где же ваши пациенты? — просил я
доктора, когда мы
подходили уже к концу деревни.
— Я все видел! — закричал было Долгов и остановился, потому что Бегушев в это время порывисто встал из-за стола. Никто не понимал, что такое с ним. Дело в том, что
доктор, пройдя несколько раз по столовой,
подошел опять к Домне Осиповне и сказал ей негромко несколько слов. Она в ответ ему кивнула головой и поднялась со стула.
Меня самого также очень много спрашивали;
доктора часто
подходили ко мне, щупали мою грудь, живот и пульс, смотрели язык; когда дело дошло до коленок и до ножных костей, то все трое обступили меня, все трое вдруг стали тыкать пальцами в мнимо больные места и заговорили очень серьезно и с одушевлением.
На набережной показался
доктор. Он увидел дьякона и зоолога и
подошел к ним.
Доктор кивнул головой и опять зашагал, и видно было, что ему вовсе не нужны были деньги, а спрашивал он их просто из ненависти. Все чувствовали, что пора уже начинать или кончать то, что уже начато, но не начинали и не кончали, а ходили, стояли и курили. Молодые офицеры, которые первый раз в жизни присутствовали на дуэли и теперь плохо верили в эту штатскую, по их мнению, ненужную дуэль, внимательно осматривали свои кителя и поглаживали рукава. Шешковский
подошел к ним и сказал тихо...
Торопливо и путано она рассказала какую-то сказку: бог разрешил сатане соблазнить одного
доктора, немца, и сатана
подослал к
доктору чёрта. Дёргая себя за ухо, Артамонов добросовестно старался понять смысл этой сказки, но было смешно и досадно слышать, что дочь говорит поучающим тоном, это мешало понимать.
Набравшись, как я впоследствии узнал, принципов Руссо, отец не позволял детям употреблять сахару и духов; но
доктора, в видах питания организма, присудили поить Васю желудковым кофеем с молоком. Напиток этот для нас, не знавших сахару, казался чрезвычайно вкусным, и Вася, еще плохо произносивший слова: Афанасий, брат и кофей, — каждое утро
подходил ко мне и тянул к своей кружке, повторяя: «Ась, бать, фофа».
Тетерев(
подходя к нему). А я — потомственный алкоголик и кавалер Зеленого Змия Терентий Богословский. (
Доктор отступает пред ним.) Не бойся, не трону… (Проходит мимо.
Доктор растерянно смотрит вслед ему, обмахиваясь шляпой. Входит Петр.)
Это значит знаменитого
доктора пригласить и не пожалеть денег. Он ядовито улыбнулся и сказал: нет. Она посидела,
подошла и поцеловала его в лоб.
Доктор (
подходит к руке). Что? как вы?
Кувалда хохотал.
Доктор и следователь смеялись, а к дверям ночлежки
подходили всё новые и новые фигуры. Полусонные, опухшие физиономии с красными, воспаленными глазами, с растрепанными волосами на головах, бесцеремонно разглядывали
доктора, следователя и пристава.
Скоро в дверях ее явился частный пристав, следователь и
доктор. Все трое поочередно
подходили к учителю и, взглянув на него, выходили вон, награждая Кувалду косыми и подозрительными взглядами. Он сидел, не обращая на них внимания, пока пристав не спросил его, кивая головой на учителя...
Я слушал
доктора и по своей всегдашней привычке подводил к нему свои обычные мерки — материалист, идеалист, рубль, стадные инстинкты и т. п., но ни одна мерка не
подходила даже приблизительно; и странное дело, пока я только слушал и глядел на него, то он, как человек, был для меня совершенно ясен, но как только я начинал подводить к нему свои мерки, то при всей своей откровенности и простоте он становился необыкновенно сложной, запутанной и непонятной натурой.
Потом трое человек из этой толпы
подошли и поздоровались с
доктором — он тотчас же представил их нашим дамам.
Доктор (
подходя к Семену и вставляя термометр). Ну-ка, молодец. Что, поспал? Ну-ка, это вставь и давай руки. (Смотрит на часы.)